Larissa Pogoretskaya

Модный Дом Larissa Pogoretskaya в этом году отметил 30-летие. За это время художник-модельер Лариса Погорецкая создала множество коллекций и сценических костюмов для различных фестивалей и выставок. Авторский почерк дизайнера можно узнать по характерным деталям: воздушным жабо, французскому кружеву, жатым тканям и черному цвету. Студия дизайнера похожа на театральные декорации: картины и старинная мебель, тонкий фарфор и статуэтки разных культур, ширмы, зеркала, клавесин… Попадаешь в какое-то «иное» пространство, в котором хочется задержаться и оглядеться. Редакция GREY CHIC отправилась в просторную мастерскую Ларисы Погорецкой, чтобы поговорить об истории большого творческого пути.

Л.: На самом деле довольно спонтанно. Никакой задумки не было. Безусловно, есть мастерские с более чистым пространством и идеальным декором, созданные дизайнерами по интерьеру. В нашей студии наоборот — много антикварной мебели и редких предметов искусства. Например, большая индийская дверь, которую я купила в Париже на выставке. Мне понравился ее цвет и сложная фактура. Но тут же и просто старые чемоданы, саквояжи, шляпки и котелки с блошиных рынков во Франции, Италии, Индии, Мексики... Мы с мужем, фотографом Анатолием Бисинбаевым, и дочерью Александрой много путешествовали и всегда покупали вещи, которые нам нравились. Для нас важно это ощущение, когда за предметом стоит маленькая история, прожитое время.

Л.: Наверное, это случилось еще в детстве. У меня было много увлечений, как и у большинства детей. Но я всегда интересовалась творчеством, много рисовала, и именно эту склонность старался развивать во мне мой дедушка. Он часто водил меня в Эрмитаж, Русский музей, дворцы Петергофа, Павловска и Царского Села, которые поразили мое детское воображение. Тема костюмов для верховой езды волновала меня с детства. Вообще я любила смотреть исторические фильмы и изучать костюмы. Даже хотела работать в театре. В те времена было сложно представить, что ты будешь модельером, такая это была экзотическая профессия.

Л.: Конечно, я очень мечтала поступить в «Муху» с тех пор, когда я впервые переступила порог этого необыкновенного здания, построенного в конце XIX века на средства барона Штиглица. Сейчас это Художественно-промышленная академия. Там представлены удивительные собрания интерьеров мира — от итальянского дворика с огромным стеклянным куполом и роскошной галереей до Рафаэлевских лоджий. Меня всегда притягивала атмосфера заведения, студенты, казавшиеся мне особенными, их стиль, сильно отличавшийся от привычного, — чаще всего это был небрежный, но очень живописный образ.

В «Мухе» нас учили мыслить образами, а не фасонами. В те времена там было много талантливых студентов, настоящих художников, их работы всегда висели в коридорах, и это тоже оказывало свое воздействие. На первом курсе у нас с мужем родилась дочь Саша, которая, как я говорю, дважды окончила «Муху» — сначала со мной, сидя с красками под мольбертом, а после школы уже официально поступила на кафедру текстиля и успешно окончила академию в 2006 году. С тех пор коллекции мы создаем вместе. И, как мне кажется, самые удачные идеи принадлежат Александре. Все-таки свежий взгляд и новое поколение, хотя эстетика и школа у нас одна.

Л.: Было много разных заданий, но именно выпускная работа повлияла на мой стиль в будущей профессии. В то время дипломы большинства студентов напоминали произведения декоративного искусства — с вышивкой, вязанием и плетением. А меня, наоборот, тянуло в сторону лаконичности. В 1987 году, когда в моду вошли дутые пальто на синтепоне, я готовила диплом на тему исторических мундиров, куда включила черные длинные силуэтные рединготы. Кстати, эта тема до сих пор проходит через многие наши коллекции. Перед защитой, руководитель моего диплома, дизайнер и художник Саша Соколова, у которой мне посчастливилось проходить дипломную практику в Доме моделей «Дом Мертенса» на Невском, 21, сказала: «Самое сложное — создать простую стильную вещь, которую будут носить».

Л.: У нас одеваются люди разного возраста, многие из них — творческих профессий или просто близкие нам по духу. Наши вещи не привязаны к возрасту или к сиюминутным тенденциям, они вне времени, поэтому долго остаются актуальными. Среди наших клиентов много петербуржцев и москвичей, которые ценят петербургский стиль. Им нравится наша непохожесть на других. Все потому, что мы не следуем трендам. Я думаю, что задача дизайнера — не соответствовать моде, а создавать ее.

Л.: С коллекции «Эмиграция» началось понимание своего стиля. Хотя родилась она в то время, когда здесь все, казалось, летело к черту. В стране разразился кризис, настроение почти безысходное, заказов не было. И я решила создать коллекцию просто для себя, как хотелось, как ощущалось время: длинный, до пят, редингот из тяжелого, словно запыленного вытертого шелка с просторными рукавами, будто с чужого плеча, и швами наверх, наизнанку...

Вещь оставляла странное впечатление: смешение роскоши и сиротства. История о том, как русские аристократы покидали родину и уезжали в Париж, Берлин, Константинополь — стала толчком к созданию коллекции. Она состояла из шелковых рединготов цвета пыльного налета, легких шифоновых туник в сочетании с тяжелыми ботинками. Коллекцию мы дополнили интересными аксессуарами — футлярами от скрипок и швейных машинок Zinger, расписанных художником Александром Герасимовым.

Л.: Конечно, мы связаны с местом, в котором существуем. Это Коломна, самый богемный район Петербурга, который образовался вокруг Мариинского театра. С появлением театра здесь начали создаваться творческие мастерские и поселилась богема: музыканты, танцоры, балетмейстеры, балерины, художники по созданию декораций, мастера по созданию костюмов и работники сцены. Дом был построен по проекту итальянского архитектора Бернардацци в 1910 году на углу Английского проспекта и Офицерской улицы (сегодня улица Декабристов). Самый роскошный жилой дом в этом районе получил название «Дом-Сказка» из-за своей необычной архитектуры. Здесь были красивые башенки, витражи, огромные майоликовые панно, выполненные по эскизам Врубеля, большая фигура птицы Феникс под эркером главного входа.

В 1910 году банкир Кольцов вместе бароном Дандре, с поклонником Анны Павловой, построили для нее дом, где она жила и репетировала. В то время Дягилев вовсю развивал свою деятельность и предлагал Павловой главные роли в «Русских сезонах» в Париже. В репетиционных залах нашего дома друг и балетмейстер Анны — Михаил Фокин ставил и репетировал знаменитый балет «Умирающий лебедь». Нежинский, Чекетти, Стравинский, Бакст, Бенуа, Дягилев, Серов обсуждали и репетировали «Русские сезоны» в Париже вместе с примой Анной Павловой. Эту ауру до сих пор хранит наш дом, и ее чувствуют все, кто попадает к нам в мастерскую… Богемная атмосфера не могла не влиять на наши коллекции.