В честь столетия со дня рождения великой балерины журналист и ведущий Вадим Верник представит документальный монолог «Майя Плисецкая. Пять дней с легендой». Мы поговорили с Вадимом о том, какой в действительности была Плисецкая.
А.: Как вам пришла идея сделать фильм с Майей Плисецкой, что подтолкнуло на это?
В.: Идея создать документальный фильм родилась в рамках проекта на российском канале с довольно сухим названием — «Субботний вечер со звездой». Я ежемесячно выпускал полуторачасовые картины — это было поистине сказочное время. Работал над фильмами о таких выдающихся личностях, как Инна Чурикова, Андрей Вознесенский, Олег Табаков, Галина Вишневская и Мстислав Ростропович…Мне очень хотелось снять кино о Майе Плисецкой, но я не знал, как это осуществить, ведь она жила в основном в Германии, а в Россию приезжала крайне редко. В то время, в конце 90-х, мобильные телефоны только начинали входить в обиход. Тем не менее, я нашел ее московский номер, и решил позвонить (я знал, что в это время Плисецкая будет в Москве). Представился: «Здравствуйте, меня зовут Вадим Верник, и я хотел бы снять о вас фильм». На это она ответила: «Молодой человек, мне нужно сначала понять, хочу ли этого я». Но наш разговор на этом не закончился. Майя Михайловна продолжила: «Давайте я подумаю, а вы через пару дней позвоните». Оставила мне свой немецкий номер.
С волнением я перезвонил ей через несколько дней, и она согласилась. Плисецкой было за 70, но она продолжала танцевать. «У меня гастроли в Париже, Токио и Миккели. Куда вам удобнее приехать?» Остановились на Миккели. Это небольшой город в Финляндии с огромным концертным залом. Мне удалось провести с Плисецкой пять дней — в честь этого я и назвал монолог. Дни были настолько яркими и запоминающимися, что все происходящее в кадре и за его пределами до сих пор детально хранится в моей памяти. За потрясающие пять дней Майя Михайловна раскрылась совершенно иначе.
А.: В автобиографии Майя Михайловна одна, на сцене другая. Какой ее запомнили вы?
В.: Я читал автобиографию Плисецкой, в которой она рисует жесткую и злую картину своей жизни, рассказывая о своих конфликтах с окружающими. Я тоже выстраивал образ черного лебедя, но когда мы начали общаться, увидел совершенно другого человека. Балерина оказалась мягкой, мудрой, внимательной и тактичной. Между нами возникла особая энергия, и наш разговор был очень доверительным, чутким и неспешным. Снимали фильм небольшими фрагментами, и в процессе общения происходили метаморфозы, которые я ни до, ни после не видел, несмотря большой профессиональный опыт.
В первый же день моя героиня заявила: «Я не буду гримироваться, только подведу глаза». Лицо ее было морщинистым, что, конечно, было естественным для возраста. Но как только включалась камера, лицо Майи Плисецкой разглаживалось, она молодела на двадцать лет. Когда съемка заканчивалась, все возвращалось на свои места. Балерина всегда великолепно смотрелась в кадре и на фотографиях. Это не результат ретуши, а природное свойство: сочетание физических и душевных качеств.
Был еще один интересный момент: Плисецкая всю жизнь ненавидела Юрия Григоровича, худрука Большого театра. В наших разговорах она стремилась его уколоть, укусить, поддеть. Когда она начинала говорить о Григоровиче, я старался уводить разговор в другую сторону, словно выбивая почву из-под ног. Она это чувствовала, но не сопротивлялась — мы были на одной волне.
Провели вместе пять дней, а позже я показал Майе Михайловне фильм в ее квартире, которая теперь стала музеем. После этого мы встретились лишь раз, мимолетно, в Большом театре. Мне не хотелось посещать мероприятия с ее участием: у меня была «своя Плисецкая», и я не хотелось ее ни с кем делить.
В фильме мы говорили о творческом пути Майи Михайловны, о партнерах, и удивительно, что все ее высказывания звучат и сегодня очень современно. Она опережала свою эпоху, была вне времени. Мне кажется, я поймал ту самую жар-птицу — настоящую Майю Плисецкую.
Она говорила такие вещи, которые раньше даже трудно было представить. Например, делилась своими размышлениями о том, как люди тянулись к ней, а она оставалась безразличной. Майя Михайловна привела пример: когда команда из Польши приехала снимать фильм-балет с ней в главной роли, Плисецкая была невнимательной и резкой с ними — поляки обиделись и уехали. «Может быть, — сказала балерина, — это была лучшая съемка в жизни, но она не состоялась из-за моего плохого характера. Я понимаю, что неправильно общалась с людьми, нужно было быть внимательнее. Я сейчас понимаю это. Поздновато». В этот момент у меня пробежали мурашки от такой откровенности.
Вопрос не в том, что она была разной, а в том, что она внутренне всегда развивалась. Плисецкая не застывала в одном образе. Мне повезло увидеть истинную, как мне кажется, суть Майи Михайловны. У нас состоялся глубокий разговор, хотя кто я был в то время для нее? Просто мальчишка, который стремится понять ее мир.
А.: Почему Майя Плисецкая может быть примером для современного поколения?
В.: Тут все довольно сложно… Балерина говорила о своей лени, о том, как не любила репетировать, как выходила на сцену, не разогревшись. Для балетного артиста это, казалось бы, недопустимо, ведь важно хорошо разогреться, чтобы избежать травм. Майя Михайловна вспоминала, как на третьем звонке перед началом спектакля ее педагог подходила и спрашивала, что она делает — вместо того, чтобы разминаться, балерина красила ресницы. Она начинала балет, не будучи готовой, и лишь к середине спектакля приходила в форму. Никогда не стремилась никому ничего доказать, просто делала то, что любила. Несмотря на это, она признавалась, что всю жизнь танцевала вполсилы. Ей было дано так много, что даже «полсилы» Плисецкой равнялось «двум силам» всех остальных. Поэтому трудно сказать, чему мы можем научиться у этой гениальной женщины. Ее подход к жизни и искусству был уникален.
Как мне говорил композитор и муж Майи Михайловны Родион Щедрин, относительная лень, отсутствие чрезмерного усердия, возможно, и продлили ей жизнь в балете. Плисецкая распределила свои силы на длинную дистанцию, даже не осознавая этого. Николай Фадеечев, ее партнер, рассказывал, что они танцевали сложнейший спектакль, и к концу сам он был изможден, а Плисецкая спрашивала: «А что ты сделал такого? Почему ты так устал?» Балерина утверждала, что никогда не потела, потому что работала вполсилы. Я однажды спросил: «Майя Михайловна, когда вы поняли, что вы в балете можете больше, чем другие?» Она ответила почти дословно: «Знаете, такие глобальные вопросы мы себе не задаем. Лучше я расскажу вам байку. Идет мужик по рынку, а навстречу ему мальчик. Мальчик спрашивает: “Мужик, ты когда спать ложишься, ты бороду кладешь на одеяло или под?” Мужик думал-думал и спать перестал». Майя Плисецкая была человеком стихии: с долей тщеславия, но без компромиссов. Это человек на все времена.
А.: В нашей стране Майя Плисецкая — знаковая фигура. Как же ее образ воспринимается за границей?
В.: Он абсолютно совпадает с имиджем здесь — ее боготворили. Для Плисецкой создавали костюмы Ив Сен-Лоран и Пьер Карден. Ее обожали все звезды театра и кино. Однако сама она говорила: «Я все время мечтала вырваться за пределы классики и той формы, в которой я провела всю жизнь». Но в то время у нас было замкнутое пространство.
Она работала с выдающимися балетмейстерами Морисом Бежаром и Роланом Пети. Но когда она начала с ними работать, ей было уже много лет по балетным меркам. «Я готовила балет “Болеро”, у меня безумно болела спина, — вспоминала она. — Была уже другая психофизика, другой организм». Тем не менее, Плисецкая все же вырвалась за пределы привычного и сделала карьеру, которую в то время никто не мог повторить у нас в стране.
Вспоминаю, как Майя Михайловна исполняла балет «Куразука», японскую постановку, созданную Бежаром специально для нее. Я видел спектакль в Миккели. В балете рассказывается о вурдалаке, который пьют кровь путника. Энергия танца была соответствующая: мистическая, хичкоковская. Хореография была современной, стильной и минималистичной.
Хотя тело великой балерины уже изменилось, она все равно испытывала счастье от того, что достигла своего. И все зрители, в том числе и я, испытывали счастье в этот момент.
А.: Как вы думаете, если бы Плисецкая жила и творила в нашем времени, у нее было бы больше свободы? Смогла бы она реализоваться так же?
В.: Конечно, смогла бы. Если она сумела добиться успеха в свое время! Вспомните «Кармен-сюиту», которую категорически не пропускали на сцену. А Плисецкая настаивала: «”Кармен” не будет только тогда, когда я умру». Она умела отстаивать свои интересы. Так и «Кармен-сюита» стала невероятным достижением. Позже балерина ставила версии этого балета в Испании и других странах.
А.: Поговорим о вашем грядущем выступлении с документальным монологом. Как возникла идея создать именно этот формат?
В.: Мы с Анастасией Приц, продюсером и сооснователем «Беспринцыпных чтений», придумали эту историю вместе. На самом деле идея принадлежит Насте, а я ее подхватил. Я не актер, а журналист, и это документальная история: рассказываю о том, что видел сам, и делюсь личным взглядом на эту величественную женщину, опираясь на факты, свидетелем которых я был. Мой монолог называется «Майя Плисецкая. Пять дней с легендой». Эти пять дней были настолько насыщенными, что их можно рассматривать как путешествие во времени.
А.: Какой посыл вы стремитесь донести до зрителей? Что они должны уловить?
В.: Важно понять, что в жизни нет слова «нет». Если чего-то хочешь добиться, обязательно добьешься. Если есть воля, энергия и драйв, ты сможешь достичь своей цели. Судьба и творчество Плисецкой говорят об этом. Я хочу донести мысль, что не стоит сдаваться и закрывать двери.
А.: Монолог будет понятен зрителям, которые не погружены в театральное искусство?
В.: Думаю, да. На Новой сцене мы представим не только рассказ, но и видеофрагменты моего интервью с Плисецкой, — создастся ощущение живого общения между балериной и зрителями. Великолепная речь Майи Михайловны и парадоксальное мышление добавляют особый шарм ее образу и притягивают разную публику. Кроме того, в программе будут показаны эксклюзивные фрагменты балета «Куразука» и репетиции с Плисецкой, которую мы снимали в Миккели. Монтажер обнаружил уникальные исходники, которые долго считались пропавшими, поэтому документальный монолог получилось дополнить редкими моментами из жизни Плисецкой. Теперь мы можем поделиться этим подарком со всеми!
А.: Ждем с нетерпением!
Записала Анастасия Мустафина