Окунуться в блеск софитов

Театр — это прекрасный способ совместить светский выход и разговор о вечном, когда на несколько часов можно подняться над обыденностью и подумать о чувствах вневременных. Ведь красивое платье — это только изящное обрамление к той красоте души, которую развивает театр.

Лев Додин снова берется за интерпретацию чеховских произведений и обращается к «Чайке» уже во второй раз. Тот первый спектакль случился в 2001 году и был наполнен светом, жизнью, страстью. Герои каталась на велосипедах, посреди сцены возникало живое колдовское озеро, горели поцелуи, трепетали полотна ткани и сценография была решена в песочно-зеленых тонах. И самое главное — во всем жила надежда.

Прочтение «Чайки» 22 года спустя абсолютно другое по настроению. Здесь все про пустоту, обреченность, холод, одиночество и быстротечность. В сценической версии «Чайки»’2023 осталось четыре мужских и три женских роли, а пять пудов любви повисли пудовыми гирями на душах героев. Внешнего действия в постановке МДТ осталось совсем мало и практически весь спектакль строится исключительно на разговорах. Минимализм внешнего действия и декораций сводит внимание зрителей на авансцену, где семь героев сетуют на судьбу и трепещут от различных недо-: недолюбви, недопонимания, недостойности, нереализованности.

Пространство сцены отдано колдовскому озеру в усадьбе Сорина, которое превратилось в заводь, сплошь покрытую бьющимися друг о друга утлыми лодками. Они не плывут никуда, они сцеплены между собой и вечно на приколе. Летнее солнце тускло светит, преломляясь через мутный щит металлического задника, и не дает никакого тепла. Сценическое оформление Александра Боровского сразу задает неуютный тон всей постановке — в такой усадьбе не хочется надолго оставаться, кажется, что жизнь тут становится трясиной.

Герои рассаживаются каждый в своей лодке, и спектакль начинается с представления пьесы Кости Треплева о мировой душе. Но самым ярким, пышущим витальностью и энергией «всех жизней» центром первого акта оказывается отнюдь не Нина Заречная, а улыбчивая и игривая Аркадина в исполнении Елизаветы Боярской. Актриса Боярская играет актрису Аркадину с таким знанием тонкостей профессии и женской натуры, что на это хочется смотреть бесконечно! Как она опутывает чарами Тригорина, как подтрунивает над сыном, как снисходительно общается с Заречной и как упоенно рассказывает о своих успехах.

Для меня именно Аркадина стала центром этой постановки. От нее невозможно отвести взгляд и во втором акте, когда из яркой женщины она превращается в уставшую артистку с жестким взглядом. За 15 минут антракта героиня Елизаветы Боярской стареет не на два года, как указано в ремарках Чехова, а на все двадцать: красочные наряды сменяются темным пальто, яркий макияж бесцветным будто стертым лицом, движения становятся резкими и острыми, характер закаляется. Сценическое пространство тоже меняется: колдовское озеро иссыхает, а лодки уже перевернуты и зияют черными днищами, словно саркофаги.

Сюжетные линии остальных героев блекнут рядом с линией Аркадиной — именно ее трансформация сквозь сценическое время притягивает зрительское внимание больше всего! И именно в развитии ее линии тон общей обреченности спектакля чувствуется сильнее, перспектив у героев этой «Чайки» нет никаких, надежды на счастливую жизнь рушатся у всех героев.

Финальная сцена решена так, будто мы только что посмотрели спектакль из той самой записной книжки Тригорина. Жуткие слова — «Уведите отсюда куда-нибудь Ирину Николаевну. Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился...» — Тригорин фиксирует в своей записной книжке, подписывая протокол этой неудавшейся жизни.

Ближайшие показы: 2 и 12 декабря, 18 и 19 января

mdt-dodin.ru